Чем сильнее и непонятнее действовало растение, тем больше приписывали ему магических свойств, тем больше о нем складывалось легенд и сочинялось небылиц. В этом отношении, пожалуй, ни одному растению так не «повезло», как мандрагоре. Слишком большая слава оказалась для нее печальной: те два вида мандрагоры, которые особенно ценились, чуть не исчезли с лица Земли.

В греческой мифологии Церцея подмешивала мандрагору в свои снадобья, чтобы превратить мужчин в свиней. Цельс говорил о мандрагоре как о снотворном и анестезирующем средстве, о ней упоминалось и в «Шестодневе Иоанна» Экзарха Болгарского, у Шекспира в пьесах «Отелло», «Антоний и Клеопатра», «Макбет», «Ромео и Джульетта», у Гете.

Почему это растение считали магическим?

Еще в VI в. до н. э. Пифагор высказал мнение, что некогда в мандрагору, корень которой напоминает человеческую фигурку, и в самом деле превратился человек. Эта фантастическая гипотеза вскоре стала обрастать всевозможными небылицами. Иосиф Флавий, историк древних иудеев, живший в I в. н. э., рассказывал, что мандрагора имеет цвет пламени, светится в темноте и приносит счастье. Добыча ее крайне трудна, так как растение чувствует приближение «нечистых людей» и удаляется от них. Прикосновение к мандрагоре вызывает немедленную смерть. Ею можно овладеть, окопав землю вокруг корня, к которому привязывают за хвост голодную черную собаку. Собаке показывают кусок мяса: она изо всех сил рвется к нему и выдергивает корень из земли.

К этой легенде вскоре прибавили еще одну. Стали утверждать, что мандрагора обладает целебной силой лишь тогда, когда вырастает под виселицей, если на ней повешен невинный человек. Затем начали утверждать, что при выдергивании мандрагора издает душераздирающий крик, от которого люди в страхе погибают.

Мандрагоре приписывали обезболивающее и снотворное действия. Гален рассказывал, что мандрагоровое вино ввозилось в Рим ежегодно и в большом количестве.

Военный писатель древнего Рима Фронтиний (40–103 гг. н. э.) писал о хитрости карфагенян, осуществленной с помощью мандрагорового вина. В III в. до н. э. на их лагерь напали африканские племена. Лагерь, оказался безлюдным. Кто-то из африканцев заметил вино, умышленно оставленное на видном месте карфагенянами. Африканцы напились вина и впали в глубокий сон. Карфагеняне вернулись и легко уничтожили врага…

Святая аббатиса Гильдегарда, жившая в XII в. в построенном на собственные средства монастыре близ Бингена и славившаяся как прорицательница, утверждала, что мандрагору ни на миг не оставляет в покое черт, потому что ее корень похож на грешное существо – человека. Гильдегарда рекомендовала тут же положить вырытый корень в ключевую воду, тогда «вся злость и противное из нее вытравятся». Она предписывала употреблять соответствующие части фигурки корня от болезней различных частей тела: при головной боли – «голову», при болях в горле – «шею» и т. д. А если «…кто-нибудь в плохом настроении и не находит себе покоя вследствие грусти и печали, пусть положит мандрагору себе в постель свою, чтобы растение от его пота согрелось».

Мандрагоре приписывалось большое могущество, и в конце XVI в. она исчезла и из аптек, и с европейского рынка, преследуемая собирателями и торговцами ее корней. Рассказы о ней, однако, не прекратились. Наоборот, их стало больше. И так как найти мандрагору было очень трудно, ее начали подменять разными подделками. Из корней брионии (переступня белого), женьшеня, имбиря, беладонны и других растений вырезали фигурки, похожие на маленьких человечков, вставляли в их «голову» ячменные или просяные зерна и закапывали во влажный песок. Зерна прорастали, «голова человечка» покрывалась зелеными «волосами». Фигурки мыли в вине, наряжали, словно кукол, и продавали за большие деньги, уверяя, что они помогают приоткрывать завесу будущего, приносят счастье, умножают богатство, привораживают возлюбленных.

В XVIII в. с мандрагорой познакомился великий систематик Карл Линней и назвал ее Atropa mandragora.

Беладонна

Позже другие ботаники описали два вида мандрагоры – осеннюю и весеннюю. Оба вида были очень похожи на белладонну, относящуюся, как и мандрагора, к сем. Пасленовых. У осенней мандрагоры цветки фиолетовые, у весенней – светло-зеленые, а листья, в отличие от белладонны, – не на стебле, а растут прямо от основания корня.

Но мандрагора почти исчезла, и был период, когда никто не мог найти ее. Однако в 1902 г. поиски неожиданно привели к успеху. На берегу Средиземного моря обнаружили близкую родственницу мандрагоры – скополию (Scopolia carniolica), принадлежащую к тому же семейству. Сейчас скополия является главным сырьем для получения атропина. Она растет на Западном Кавказе в тенистых, лиственных горных лесах, в Западной Украине, на отрогах Карпат, в Молдове.

С большим трудом удалось разыскать и «волшебную» мандрагору. Два ее вида – целебная и осенняя растут в Южной Европе и на Ближнем Востоке. Их очень трудно найти, во-первых, потому, что это – редкие растения, во-вторых, потому, что их надземная часть быстро увядает. На территории нашей страны мандрагора встречается в горах Туркмении. Это – редчайший вид, известный из одной группы местонахождений в Западном Копетдаге. Необходима его полная охрана. Вид занесен в «Красную книгу».

Химическое исследование корней мандрагоры помогло установить в них наличие алкалоидов гиосциамина, скополамина и мандрагорина.